В 1895 году Спиридон Луис отбывал воинскую повин­ность в качестве конюха при генерале Мавромихал исе. Однажды, когда они проходили мимо строящегося олимпийского стадиона, генерал рассказал о почет­ном марафонском беге, в котором принимали участие спортсмены из множества стран.

—        Генерал, я хочу быть среди них. Я умею хорошо бегать, — сказал Луис.

—        Ты, Спиридон, ты — и бег? — ответил генерал и покрутил ему пальцем у виска.

Тогда Луис уволился с военной службы и возвра­тился домой, многие бегуны и один борец из его горо­да готовились к выступлению на Олимпиаде.

Греки отправлялись на марафон наиболее подго­товленными. Неделями перед соревнованием босоно­гие и бедные греческие мальчишки, раскрашенные в олимпийские цвета, тренировались, воодушевленные богатым человеком по имени Георгий Аверов, пожер­твовавшим для игр античную вазу, надеясь на победу греков. Далеко за пределами Афин крестьянские сы­новья и поденные работники усиленно тренировались, готовясь выступить на марафонском беге. Ходили слу­хи, что трое человек умерли от перенапряжения.

Греки провели перед состязанием две репетиции. В первой, состоявшейся десятого марта 1896 года, при­няли участие двенадцать человек. Опытный спорт­смен Карилахос Василакос стал победителем первого в мире марафонского бега с результатом 3 часа 18 ми­нут. Следующий тренировочный бег, состоявший­ся за пять дней до самих Олимпийских игр, собрал уже тридцать восемь человек. Победитель показал результат в 3 часа 11 минут, а не известный никому Спиридон Луис финишировал пятым.

Итальянец Карло Айролди, известный бегун на длинные дистанции, также пожелал принять участие в Олимпийских играх. Двенадцатого марта 1896 года он отправился пешком из Милана в Грецию и спустя двадцать дней находился в городе Рагуса (Дубровник). После этого он на лодке добрался до Корфу и до Патр в Греции, а затем дошел до Афин, преодолев, таким образом, 1338 километров.

—        Могу ли я участвовать? — спросил он.

—        Нет, — ответили греческие судьи, так как италь­янец принимал участие в беге на денежные призы и в шоу Буффало Билла, где он, бегун, состязался с ло­шадьми и велосипедистами. Разочарованный, он был вынужден отправиться домой, став, таким образом, первой жертвой принципа о недопущении к участию профессионалов.

Участников бега доставили из Афин в местечко Марафон 9 апреля 1896 года, за день до соревнова­ния. Это было медленное, четырехчасовое путе­шествие по разбитой дороге. Губернатор Марафона поприветствовал их и пригласил поесть и выпить, чтобы отдохнуть с дороги.

—        Вам нужно еще что-нибудь?

—        Да, губернатор, принесите нам вина, — ответили спортсмены и ели, пили, пели песни и смеялись до поздней ночи.

Грецию на соревновании представляли целых три­надцать человек. Остальные четверо были австра­лиец Эдвин «Тедди» Флак, француз Албин Лермусе, Гюла Келлнер из Венгрии и Артур Блейк из США. Из всех иностранных участников только представитель Венгрии до того момента бежал дистанцию в сорок километров. Флак в день приезда в Марафон также бежал 800-метровку и победил. За три дня до марафо­на Флак, Лермусе и Блейк также три раза бежали дис­танцию в 1500 метров. Это было напряженное сорев­нование с древней греческой силой, патриотизмом. На утренних службах в марафонских храмах в день соревнования возносились молитвы о победе греков. Многие участники падали на колени и крестились.

Спиридон Луис и трое участников из его деревни натянули обувь, сделанную их друзьями, и пробежа­ли несколько кругов по близлежащей местности, что­бы разносить ее. Когда они вернулись в дом хозяина, доктор, присматривавший за бегунами, трижды осто­рожно ударил молоточком по колену Луиса и заметил:

— Я думаю, он справится.

Реакция была нормальной.

В 11 часов спортсменам подали молоко и две кружки пива. Выстрел, возвещавший о старте, раздался в 10 ча­сов 10 апреля 1896 года и ознаменовал начало действа, напоминавшего карнавал, с участием легко одетых спортсменов, велосипедистов, конных солдат, расчи­щавших дорогу, и, на почтенном расстоянии, бдитель­ных докторов, располагавшихся в повозках. Вдоль бе­говой дорожки стояли местные жители, практически в полном составе. Для большинства из них спортивные соревнования были в новинку, они приветствовали и хлопали всем участникам, предлагали им пищу и воду.

Иностранные спортсмены находились на лидиру­ющих позициях, к каждому был приставлен сопро­вождающий на велосипеде. Француз вырвался далеко вперед и миновал деревню Пикерми, располагавшу­юся примерно на половине пути, раньше австралий­ца, американца и венгра. Спиридон Луис чувствовал, что у него остается еще большой запас сил, он до­стал бокал вина, который дал ему отчим. «Я догоню его», — пообещал он себе.

Местечка Харвати в 25 километрах от старта фран­цуз достиг через 1 час 34 минуты, австралиец — через 1 час 35 минут, а американец — через 1 час 38 минут.

Двое лучших греков, Василакос и Луис, немного от­ставали.

На одном из подъемов француз позвал своего со­провождающего, который поспешил к нему, чтобы растереть его тело спиртом. Пока они стояли так, окруженные любопытными зрителями, австралиец вырвался вперед и впервые за гонку получил лидиру­ющую позицию. На 32-м километре француз не вы­держал и сошел с дистанции, его отвели в фургончик, где находились врачи. У австралийца тоже начинали дрожать ноги, и он был готов сойти с дистанции, ког­да рядом с ним появился Спиридон Луис.

Здесь у Луиса впервые пробудился серьезный инс­тинкт победителя. Какой-то офицер выстрелил в воз­дух и закричал: «Да здравствует Греция!», в то время как грек и австралиец бежали плечом к плечу. Через некоторое время австралиец начал пошатываться и был вынужден сойти с дистанции.

Генерал Пападиамантопулос, давший старт забегу, подъехал на лошади к Луису:

—        Хочешь чего-нибудь выпить?

—        Воды.

Он также дал ему коньяка, который Луис неожи­данно выплюнул. Генерал предложил ему свой пла­ток, и Луис отер пот с лица, уронил платок и хотел поднять его, но генерал крикнул ему: «Экономь силы!» Луис почувствовал себя еще бодрее, когда зна­комый из его деревни протянул ему стакан вина. У городской черты прозвучал символический выстрел. Стоял грохот и шум, зрители, столпившиеся на ули­цах, пускали вверх ракеты. Невеста Луиса угостила того дольками апельсина и тепло пожелала удачи. Семидесятитысячный олимпийский стадион гудел. Когда немецкий велосипедист Август Гедрих приехал на стадион и сообщил, что австралиец опережает грека, то весть вызвала волну многоголосого шума по всему стадиону. Однако шум продолжался лишь до прибытия генерала, который — весь в дорожной пыли — сразу направился к королевской трибуне и королю Георгию.

Спустя несколько минут новая волна ликования охватила зрителей, когда в ворота стадиона вбежал одетый в белое, обливающийся потом и загорев­ший на солнце человек, люди подбрасывали шапки, кричали и обнимали друг друга. Спиридону Луису досталось наследие гордой Античности, в его честь раздавались самые восторженные крики в Греции со времен великих Олимпийских игр. Король и принц Греции сошли вниз со своей трибуны и бежали рядом с Луисом, как обычные зрители, Луис, растерявший­ся от шума и суеты на стадионе, спросил у одного из зрителей, где же финишная черта. Счастливый и вымотанный, он достиг ее, показав результат 2 часа 58 минут 50 секунд, после чего свалился на землю.

Он проголодался, ему принесли молоко и печенье, так же как и остальным, добиравшимся на исходе сил до цели. Финиша достигли 9 человек, последний с ре­зультатом 3 часа 58 минут 50 секунд. Единственным иностранцем, добравшимся до цели, был Гюла Келлнер. Позднее он написал протест по поводу того, что грека, занявшего третье место, Белокаса, по до­роге подвезли на повозке. Расследование показало, что обвинение соответствовало действительности, и третье место было присуждено венгру.

Луису было 23 года, он был родом из местечка Амаруссион неподалеку от Афин. Он не посвящал свою жизнь спорту, но был усердным работни­ком, доставлявшим воду из окрестного источника в Афины, — длина пути составляла четырнадцать ки­лометров. В это время он шел быстрым шагом или бежал рядом с повозкой.

Луис получил золотую медаль и диплом победите­ля, а король Георгий сказал ему:

— Проси чего хочешь!