Коренное население всей Америки бегало. Чтобы почтить своих умерших предков, эскимосы самых холодных областей в январе соревновались друг с другом на так называемом Фестивале пузырей. Они бежали, а сразу после этого переходили к гребле, тре­нируя, таким образом, сразу все тело.

Народ паяку жил в совсем других условиях, в де­льте Амазонки. Более двадцати племен, проживав­ших здесь в условиях влажного и жаркого климата, практиковали бег с палками. Весь остальной спорт по сравнению с этим бегом был не так уж важен. Бегали и женщины — правда, реже, и палки у них были по­легче. Мужчины соревновались круглый год, спон­танно ли или же в честь определенных праздников. Им не нужен был повод, чтобы вызвать друг друга на состязание. Индейцы племени крахо полагали, что солнце и луна, соревнуясь таким образом, передали эту традицию людям, своим потомкам.

Бег с палками проходил на расчищенных дорож­ках, протянувшихся в направлении сторон света. От палок примерно метровой длины отрезали концы, чтобы было легче ухватиться за нее и держать рав­новесие с 50—100-килограммовой ношей на плечах. Ношу следовало передать следующему человеку в цепи, когда силы несущего были на исходе. Племена вызывали друг друга на состязания, что нередко при­водило к стычкам.

Этнограф Курт Нимуендау наблюдал бег, когда участники команд собирались вместе и распевали накануне вечером песни, которые должны были при­нести удачу. В день соревнования они сначала смот­рели на дорожку, искали камни и аккуратно склады­вали их на обочины. Противники возвещали о своем прибытии звуками рога, команды начинали петь и топать, чтобы разогреться. После того как четверо мужчин взваливали палку на плечи первого бегуна, тот устремлялся в направлении деревни, преследуе­мый визжащей толпой голых тощих людей, которые придерживались своей половины дорожки. Первый бегун всегда умел хорошо стартовать.

Начинается бег. Тяжело дыша, толпа преследует бегуна. Раздаются крики, барабанный бой, индей­цы бегут по следам бегуна, несущего палку, разма­хивая украшениями из травы и перепрыгивая через заросли и кусты. Спустя сто пятьдесят метров один из индейцев выдвинулся вперед, к несущему пал­ку; тот, не останавливаясь, развернулся всем те­лом и передал палку своему товарищу, так что бег продолжился без остановки. Таким образом, этот отчаянный забег под палящим солнцем продол­жился, вниз по холму, через ручьи и снова вверх, по жгучему песку.

Женщины и старики, бежавшие следом, отставали. Темп держали только крепкие мужчины, следившие за тем, чтобы новый человек принимал палку у бегу­на, когда тот обессилевал. Спустя несколько кило­метров ее принимал вновь самый крепкий мужчина деревни. Расстояния, пробегаемые бегуном, станови­лись короче и мучительнее, но никто не бросал палку на обочину.

По сторонам они видели деревни. Из последних сил бегуны преодолевали оставшиеся 20—30 метров, прежде чем ноги коченели, тогда новые руки и пле­чи подхватывали палку и несли ее до финиша; на последнем этапе ее уже просто волокли за собой по земле.

Но после этого не было ни огорченных вздохов, ни криков восторга. Победители и проигравшие не нахо­дились в каком-то преимуществе или проигрышном положении по отношению друг к другу. Злобный на­строй, охватывавший людей перед и во время сорев­нования, внезапно исчезал, и все становились дру­зьями.

Английский антрополог Дэвид Мэйбери-Левис принимал в 1950-х годах участие в таком соревнова­нии.

В тот раз команда победителей подняла против­ников на смех. Победители принадлежали к племени крахо, жившему в двадцати пяти километрах от места действия. Они высмеивали беговые способности хо­зяев — те, дескать, были бестолковы и не умели по­добающим образом отмечать праздничные дни, они могли только болтать. Хотя некоторые из побежден­ных и слышали это, они лишь ухмылялись.

На следующий день команды вновь вызвали друг друга на состязание. На этот раз дело обстояло с точ­ностью до наоборот. «Крахо не умеют бегать», — яз­вительно сказал один из племени шеренте, хотя днем раньше подтвердилось прямо противоположное. Они годятся лишь для болтовни: «Это все, что могут кра­хо. Они не работают. Они не возделывают огородов. Все, что они делают, — бегают с палками, но у себя дома. Точно так же они не в состоянии нормально бежать, когда приезжают сюда».

Можно удивиться, как же положение вещей так быстро изменилось.

Крахо легкомысленно относились к бегу и бежали лишь для забавы, в то время как для шеренте забег был принципиальным.

Практическое или символическое значение этого обычая неясно. Многие исследователи полагали, что мужчины соревновались, чтобы иметь лучшие шансы на рынке невест, но участникам было от пятнадцати до пятидесяти пяти лет, многие были женаты. В 30-х годах XX века этнограф Курт Нимуендау опроверг теорию, трактовавшую этот бег как брачные игры. Согласно другой теории, палка символизировала че­ловека, и таким образом индейцы хотели оградить себя от дурного влияния. Сами индейцы уклончиво отве­чали на вопрос о значении ритуала. Предполагается, что он являл собой смесь символической и спортив­ной традиции, с уклоном в последнее.