В марафоне 1896 года могли принимать участие толь­ко мужчины, но женщины также хотели участвовать.

За неделю до Олимпийских игр женщина по име­ни Стамата Ревифи покинула свой дом в местечке Пирей и направилась в Афины. Недавно ее постигло большое горе, она потеряла семилетнего ребенка и решила попытать удачу в большом городе. Ей было тридцать лет, но выглядела она старше, неся с собой свои немногочисленные пожитки и семнадцатинедельного младенца.

По дороге она встретила бегуна, поинтересовавше­гося, куда и зачем она идет таким образом в полном одиночестве. Он приободрил ее, дал денег и посове­товал принять участие в марафонском соревновании.

Совет Стамате понравился. Она была сильной и выносливой и наверняка справилась бы с задачей. Но она была еще и стеснительной — женщинам не подобало бежать в одиночку. Однако все равно это было делом, которое стоило попробовать. А если удастся, то ее ожидали слава и награды, полезные для ребенка.

Стамата прибыла в Марафон за день до старта и спросила совета у журналистов. Ей следовало отправ­ляться в Афины независимо от того, что скажут судьи.

—        Ты прибудешь в Афины после того, как уйдет публика, — сказали ей.

—        Нет, — сурово ответила она.

Для женщины бежать в одиночку по городским улицам было рискованным шагом, поскольку ого­ленные женские ноги и особенно непокрытая голо­ва не могли не вызывать всеобщего возмущения, так что Стамата надела на себя юбку до колен и спрятала руки. Однако когда утром она хотела получить благо­словение у марафонского священника, тот отказался, так как судьи не одобрили ее участия.

Никто не знает точно, что произошло дальше, но она не вышла на старт вместе с мужчинами. Напротив, она должна была бежать днем позже, и губернатор города подтвердил место и время и подписал руко­писный рапорт.

Она прибыла в Афины спустя пять с половиной ча­сов, задержавшись из-за множества остановок в пути.

«Зачем же ты бежала так далеко и совершенно себя вымотала?»

«Возможно, король прибережет местечко для моего ребенка в будущем. Сейчас я отправлюсь к генераль­ному секретарю греческого Олимпийского комитета и расскажу ему, сколько времени у меня занял путь из Марафона и что со мной может состязаться кто угодно».

Она сбросила с себя деревянные башмаки и про­должила путь босиком.