Западному человеку может показаться, что африкан­цы обладают природным талантом к бегу. Сошедшие прямо с гор, они побеждают без тренировок. В осо­бенности такие качества приписывают кенийцам. Но когда же кенийцы, собственно, начали быстро бегать?

Уровень развития бега в Кении перед Второй ми­ровой войной оставлял желать лучшего.

Первый кенийский бегун международного класса, Няндика Маийоро, родился в 1931 году в семье из­вестного охотника. Работая пастухом в пересеченной местности, он приобрел основные навыки своей фи­зической выносливости. Маийоро не пошел в школу, но он видел спортивные состязания при школе ка­толической миссии. Не спрашивая отца, он принял участие в одной из них и победил. Тогда отец поз­волил ему представлять школу на соревнованиях по бегу.

Колониальные власти увидели в Маийоро боль­шой потенциал и в 1949 году забрали его со школь­ной скамьи, чтобы он тренировался целый день. Его перевезли в огороженный и охраняемый бетонный дом. Британцы хотели воспитать кенийского бегуна мирового класса. Но соплеменники относились без особого уважения к человеку, который должен был пробегать по 45 километров в день, не имел права иметь жену или любимую девушку и жил в услови­ях, напоминавших тюремные. Его статус несколько повысился после того, как он хорошо выступил на чемпионате Восточной Африки.

Британцы также желали покончить с постоянны­ми кражами скота, которые имели место среди пле­мени календжи. Одним из способов сделать это были соревнования по бегу и вообще пропаганда бега, которые позволяли отвлечь внимание на спорт. В 1959 году комиссар провинции Рифт Вэллей говорил, что «воровать скотину — традиционный спорт моло­дых людей множества племен». Девиз «Покажи свою храбрость в игре, а не на войне!» ясно давал понять намерения колонистов.

Англичанин Арчи Эванс стал «спортивным офи­цером колонии» и основал там в 1949 году легкоатле­тическую школу. Под его началом спортивные дела несколько упорядочились, наладилась система наци­ональных соревнований, участие в которых не зависе­ло от расовой принадлежности. Он замахивался и на международные выступления, такие, как, например, Игры содружества 1954 года в канадском Ванкувере. По пути туда группа остановилась в Лондоне. Лазаро Чепкуони принимал участие в спортивной встрече на стадионе Уайт Сити, став, таким образом, первым ке­нийцем, выступавшим в Европе.

Босоногий африканец вызвал всеобщий интерес на соревновании, отмеченном участием таких харизматичных спортсменов, как Гордон Пири. Он бежал, не отставая от лидеров, внезапно ускоряясь через две сотни метров, и бежал в очень неровном темпе — публика аплодировала этой тактике. Но на пятнад­цатом круге он растянул мышцу и был вынужден сойти с дистанции. Реакция прессы показывала, что в Англии не воспринимали африканца всерьез. На Западе господствовал миф о том, что чернокожие не могут бегать на большие расстояния. У них не было ни развитой мускулатуры, ни силы воли, ни способ­ности рассчитывать силы при длительном беге. То, что Чепкуони резко ускорялся, растянул мышцу и сошел с дистанции, служило подтверждением этой теории.

Днем спустя его соотечественник Няндика Маийоро стартовал на дистанции в три мили перед тридцатью тысячами зрителей. Когда прозвучал вы­стрел, возвещавший о старте, он сразу начал бежать с бешеной скоростью и удерживал лидирующую пози­цию до тех пор, пока до финиша не осталось сорока метров. Это привело в замешательство как публику, так и его весьма сильных конкурентов. Под конец он сдал и финишировал третьим, после Фреда Грина и Криса Чатавея, а те оба побили прежний мировой рекорд.

Хотя Кения и получила некий статус державы бега в 1954 году, заметили это только те, кто специально интересовался бегом. В их же среде и произрастали различные слухи — например, слух о том, как двое пятнадцатилетних юношей пробежали три мили, уложившись в пятнадцать с половиной минут. В то время кенийцы не представлялись людьми, облада­ющими особыми, данными природой предрасположенностями к занятиям бегом.

В 1950-е годы в Кении росло стремление к неза­висимости. В стране нарастало недовольство тем, что белые поселенцы забирали землю у кенийских крестьян, и национальная элита, имевшая европей­ское образование, усиленно вела работу над самоуп­равлением. Осенью 1952 года были взяты под стражу Йомо Кениатта и вместе с ним сто восемьдесят три националиста. Кениатта был приговорен к семи годам тюремного заключения за то, что планировал мятеж May-May, продолжавшийся с 1952 по 1959 год. Среди 13 000 человек, погибших в освободительной борьбе, насчитывалось менее 100 британцев. На самом же деле британцы победили еще в 1956 году, когда захватили и казнили кенийского лидера Дедана Киматхи. Это была своего рода гражданская война, в которой афри­канцы участвовали и на стороне колонистов.

Была предпринята попытка остановить войну пу­тем насильственного поселения африканцев в «защи­щенные деревни» — местность, огороженную колючей проволокой и рвами, из которых торчали острые бам­буковые стволы и пытаться пересечь которые означа­ло быть застреленным на месте. Еще во время мятежа колониальные власти пропагандировали спорт, чтобы отвлечь мысли людей от конфликта и политики.

Совершенно незаметно для всего остального мира в Кении развивались события, заложившие основу для становления страны как крупной беговой держа­вы. Многие известные спортсмены международного класса приезжали в Кению и давали советы относи­тельно тренировок. К тому же в 1963 году Кения по­лучила независимость, а Йомо Кениатта стал спустя год президентом страны.

Теперь кенийцы впервые получили возможность выступать как представители своей, независимой страны. Они пользовались поддержкой президента Кениатты, понимавшего значение спорта как поли­тического инструмента. Это сплотило народ и дало позитивный импульс на внешнеполитической арене, свидетельствовало о воле и характере. Берлинская конференция 1884-1885 годов поделила Африку на колонии, границы которых пересекались с культур­ными и языковыми границами. Множество различ­ных этнических групп, таким образом, вынуждено было жить в одной стране.

Спорт — в случае с Кенией это бег — выступал в роли цемента, связующего народ воедино. Один из кенийских министров встречал группу спортсменов, возвращавшихся после успешных Олимпийских игр 1964 года со словами: «Вы показали миру, что сущес­твует страна, имя которой Кения, и живут там люди талантливые и энергичные, и с их потенциалом не­льзя не считаться...»

Это напоминало Финляндию 1920-х годов — стра­ну, только-только обретшую самостоятельность и укреплявшую свои позиции на мировой арене. И в точности как и в Финляндии, кенийские бегуны пользовались в мире большей известностью, нежели политики или деятели искусства. Другой схожей чер­той была хорошая организация и обширная тренер­ская помощь — в Кении, прежде всего, британских тренеров, в том числе Джона Велзиана.

Он «открыл» Кипчоге Кейно, когда тот пробежал милю за 4 минуты 21,8 секунд и стал его тренером. Кейно, завоевавший золотые медали на Олимпиадах 1968 и 1972 годов, приобрел в Африке такой же ста­тус, каким пользовался Абебе Бикила в Эфиопии. Так же как и Бикила, он в прошлом был пастухом из бедной семьи и поздно пошел в школу. Кейно был сенсацией 1960-х годов, он «разгромил» привычную тактику равномерного бега. Никто не мог, подобно Кейно, безудержно ускориться на одном из кругов или на последних 200 метрах, разбросать именитых противников и раскрыть такой большой потенциал. Кейно развил тактику ускорений, начатую африкан­скими спортсменами до него, но не справившимися из-за плохой подготовки.

О его жизни в Африке ходили легенды. Якобы в десятилетнем возрасте он повстречался с леопардом, убежал от него, и это вдохновило Кейно на занятия бегом.

Кейно опровергал такие анекдоты. Разумеется, че­ловек, и уж тем более десятилетний мальчик, не в состоянии убежать от леопарда. Напротив, когда ему было десять лет, он следил за овцами на пастбище, и тут ему действительно повстречался леопард, ко­торый убил одну из овец и собирался утащить ее с собой. Боясь, что леопард исчезнет вместе с добычей, Кейно крепко схватился за нее, но леопард все рано утащил ее.

Правда и то, что Кейно сильно страдал от камней в желчном пузыре перед и во время Олимпийских игр 1968 года в Мехико, так что он не мог принимать твердую пищу в течение восьми дней, пока проходи­ли соревнования. Еще ему пришлось самостоятельно добираться до стадиона перед забегом на 1500 метров: «От Олимпийской деревни до стадиона было 5 миль. Я знал, что если поеду на автобусе, то не приеду за­ранее, поскольку движение очень плотное, так что я решил бежать. Я обогнал почти все автобусы, на ко­торых спортсмены приезжали на стадион, и прибыл с достаточным запасом времени».

Кейно взял золото в разреженной воздушной сре­де, находясь в 2250 метрах над уровнем моря, к тому же это был национальный праздник Кении и день, в который его жена родила первенца. Три золота, че­тыре серебра и одна бронза, завоеванные кенийцами, заставили в 1968 году весь мир признать Кению выда­ющейся беговой державой.

В 1972 году Кейно усыновил пятерых детей-сирот, скитавшихся по стране и евших землю, ища в ней пропитание. Спустя три года семья переехала в Элдорет в Кении и открыла там детский дом, который в 2000 году предоставлял кров 82 воспитанникам.

Подвиги Кейно на спортивной арене меркнут по сравнению с его гуманитарными начинаниями после окончания беговой карьеры. Он послужил примером множеству поколений кенийцев, которые начали ви­деть в беге выход из нищеты и бедственного положе­ния.