Западному человеку может показаться, что африканцы
обладают природным талантом к бегу. Сошедшие прямо с гор, они побеждают без
тренировок. В особенности такие качества приписывают кенийцам. Но когда же
кенийцы, собственно, начали быстро бегать?
Уровень развития бега в Кении перед Второй мировой
войной оставлял желать лучшего.
Первый кенийский бегун международного класса, Няндика
Маийоро, родился в 1931 году в семье известного охотника. Работая пастухом в
пересеченной местности, он приобрел основные навыки своей физической выносливости.
Маийоро не пошел в школу, но он видел спортивные состязания при школе католической
миссии. Не спрашивая отца, он принял участие в одной из них и победил. Тогда
отец позволил ему представлять школу на соревнованиях по бегу.
Колониальные власти увидели в Маийоро большой потенциал
и в 1949 году забрали его со школьной скамьи, чтобы он тренировался целый
день. Его перевезли в огороженный и охраняемый бетонный дом. Британцы хотели
воспитать кенийского бегуна мирового класса. Но соплеменники относились без
особого уважения к человеку, который должен был пробегать по 45 километров в
день, не имел права иметь жену или любимую девушку и жил в условиях,
напоминавших тюремные. Его статус несколько повысился после того, как он хорошо
выступил на чемпионате Восточной Африки.
Британцы также желали покончить с постоянными кражами
скота, которые имели место среди племени календжи. Одним из способов сделать
это были соревнования по бегу и вообще пропаганда бега, которые позволяли
отвлечь внимание на спорт. В 1959 году комиссар провинции Рифт Вэллей говорил,
что «воровать скотину — традиционный спорт молодых людей множества племен».
Девиз «Покажи свою храбрость в игре, а не на войне!» ясно давал понять
намерения колонистов.
Англичанин Арчи Эванс стал «спортивным офицером колонии»
и основал там в 1949 году легкоатлетическую школу. Под его началом спортивные
дела несколько упорядочились, наладилась система национальных соревнований,
участие в которых не зависело от расовой принадлежности. Он замахивался и на международные
выступления, такие, как, например, Игры содружества 1954 года в канадском
Ванкувере. По пути туда группа остановилась в Лондоне. Лазаро Чепкуони принимал
участие в спортивной встрече на стадионе Уайт Сити, став, таким образом, первым
кенийцем, выступавшим в Европе.
Босоногий африканец вызвал всеобщий интерес на
соревновании, отмеченном участием таких харизматичных спортсменов, как Гордон
Пири. Он бежал, не отставая от лидеров, внезапно ускоряясь через две сотни
метров, и бежал в очень неровном темпе — публика аплодировала этой тактике. Но
на пятнадцатом круге он растянул мышцу и был вынужден сойти с дистанции.
Реакция прессы показывала, что в Англии не воспринимали африканца всерьез. На
Западе господствовал миф о том, что чернокожие не могут бегать на большие
расстояния. У них не было ни развитой мускулатуры, ни силы воли, ни способности
рассчитывать силы при длительном беге. То, что Чепкуони резко ускорялся,
растянул мышцу и сошел с дистанции, служило подтверждением этой теории.
Днем спустя его соотечественник Няндика Маийоро стартовал
на дистанции в три мили перед тридцатью тысячами зрителей. Когда прозвучал выстрел,
возвещавший о старте, он сразу начал бежать с бешеной скоростью и удерживал
лидирующую позицию до тех пор, пока до финиша не осталось сорока метров. Это
привело в замешательство как публику, так и его весьма сильных конкурентов. Под
конец он сдал и финишировал третьим, после Фреда Грина и Криса Чатавея, а те
оба побили прежний мировой рекорд.
Хотя Кения и получила некий статус державы бега в 1954
году, заметили это только те, кто специально интересовался бегом. В их же среде
и произрастали различные слухи — например, слух о том, как двое
пятнадцатилетних юношей пробежали три мили, уложившись в пятнадцать с половиной
минут. В то время кенийцы не представлялись людьми, обладающими особыми,
данными природой предрасположенностями к занятиям бегом.
В 1950-е годы в Кении росло стремление к независимости.
В стране нарастало недовольство тем, что белые поселенцы забирали землю у
кенийских крестьян, и национальная элита, имевшая европейское образование,
усиленно вела работу над самоуправлением. Осенью 1952 года были взяты под
стражу Йомо Кениатта и вместе с ним сто восемьдесят три националиста. Кениатта
был приговорен к семи годам тюремного заключения за то, что планировал мятеж May-May,
продолжавшийся с 1952 по 1959 год. Среди 13 000 человек, погибших в
освободительной борьбе, насчитывалось менее 100 британцев. На самом же деле
британцы победили еще в 1956 году, когда захватили и казнили кенийского лидера
Дедана Киматхи. Это была своего рода гражданская война, в которой африканцы
участвовали и на стороне колонистов.
Была предпринята попытка остановить войну путем
насильственного поселения африканцев в «защищенные деревни» — местность,
огороженную колючей проволокой и рвами, из которых торчали острые бамбуковые
стволы и пытаться пересечь которые означало быть застреленным на месте. Еще во
время мятежа колониальные власти пропагандировали спорт, чтобы отвлечь мысли
людей от конфликта и политики.
Совершенно незаметно для всего остального мира в Кении
развивались события, заложившие основу для становления страны как крупной
беговой державы. Многие известные спортсмены международного класса приезжали в
Кению и давали советы относительно тренировок. К тому же в 1963 году Кения получила
независимость, а Йомо Кениатта стал спустя год президентом страны.
Теперь кенийцы впервые получили возможность выступать как
представители своей, независимой страны. Они пользовались поддержкой президента
Кениатты, понимавшего значение спорта как политического инструмента. Это
сплотило народ и дало позитивный импульс на внешнеполитической арене,
свидетельствовало о воле и характере. Берлинская конференция 1884-1885 годов
поделила Африку на колонии, границы которых пересекались с культурными и
языковыми границами. Множество различных этнических групп, таким образом,
вынуждено было жить в одной стране.
Спорт — в случае с Кенией это бег — выступал в роли
цемента, связующего народ воедино. Один из кенийских министров встречал группу
спортсменов, возвращавшихся после успешных Олимпийских игр 1964 года со
словами: «Вы показали миру, что существует страна, имя которой Кения, и живут
там люди талантливые и энергичные, и с их потенциалом нельзя не считаться...»
Это напоминало Финляндию 1920-х годов — страну,
только-только обретшую самостоятельность и укреплявшую свои позиции на мировой
арене. И в точности как и в Финляндии, кенийские бегуны пользовались в мире
большей известностью, нежели политики или деятели искусства. Другой схожей чертой
была хорошая организация и обширная тренерская помощь — в Кении, прежде всего,
британских тренеров, в том числе Джона Велзиана.
Он «открыл» Кипчоге Кейно, когда тот пробежал милю за 4
минуты 21,8 секунд и стал его тренером. Кейно, завоевавший золотые медали на
Олимпиадах 1968 и 1972 годов, приобрел в Африке такой же статус, каким
пользовался Абебе Бикила в Эфиопии. Так же как и Бикила, он в прошлом был
пастухом из бедной семьи и поздно пошел в школу. Кейно был сенсацией 1960-х
годов, он «разгромил» привычную тактику равномерного бега. Никто не мог,
подобно Кейно, безудержно ускориться на одном из кругов или на последних 200
метрах, разбросать именитых противников и раскрыть такой большой потенциал.
Кейно развил тактику ускорений, начатую африканскими спортсменами до него, но
не справившимися из-за плохой подготовки.
О его жизни в Африке ходили легенды. Якобы в десятилетнем
возрасте он повстречался с леопардом, убежал от него, и это вдохновило Кейно на
занятия бегом.
Кейно опровергал такие анекдоты. Разумеется, человек, и
уж тем более десятилетний мальчик, не в состоянии убежать от леопарда.
Напротив, когда ему было десять лет, он следил за овцами на пастбище, и тут ему
действительно повстречался леопард, который убил одну из овец и собирался
утащить ее с собой. Боясь, что леопард исчезнет вместе с добычей, Кейно крепко
схватился за нее, но леопард все рано утащил ее.
Правда и то, что Кейно сильно страдал от камней в желчном
пузыре перед и во время Олимпийских игр 1968 года в Мехико, так что он не мог
принимать твердую пищу в течение восьми дней, пока проходили соревнования. Еще
ему пришлось самостоятельно добираться до стадиона перед забегом на 1500
метров: «От Олимпийской деревни до стадиона было 5 миль. Я знал, что если поеду
на автобусе, то не приеду заранее, поскольку движение очень плотное, так что я
решил бежать. Я обогнал почти все автобусы, на которых спортсмены приезжали на
стадион, и прибыл с достаточным запасом времени».
Кейно взял золото в разреженной воздушной среде,
находясь в 2250 метрах над уровнем моря, к тому же это был национальный
праздник Кении и день, в который его жена родила первенца. Три золота, четыре
серебра и одна бронза, завоеванные кенийцами, заставили в 1968 году весь мир
признать Кению выдающейся беговой державой.
В 1972 году Кейно усыновил пятерых детей-сирот,
скитавшихся по стране и евших землю, ища в ней пропитание. Спустя три года
семья переехала в Элдорет в Кении и открыла там детский дом, который в 2000
году предоставлял кров 82 воспитанникам.
Подвиги Кейно на спортивной арене меркнут по сравнению с
его гуманитарными начинаниями после окончания беговой карьеры. Он послужил
примером множеству поколений кенийцев, которые начали видеть в беге выход из
нищеты и бедственного положения.
Успех сделал кенийцев уважаемым во всем мире народом. С конца 1960-х
годов первые кенийские бегуны приезжают в США, где обучаются в университетах
и получают стипендии. Уже в 1974 году тренер национальной сборной Джим Вамбуа
жаловался, что США отбирают у Кении ее спортивные таланты и переманивают их к
себе, повышая, таким образом, уровень спорта в своих университетах.
Парадоксально, но кенийская волна в Америке начала получать и отпор, поскольку
кенийцы забивали собой талантливых американских спортсменов. В период между
1971 и 1978 годами 165 кенийских студентов участвовали в американских
студенческих чемпионатах, но лишь несколько из них — в беге на дистанции от 400
метров и больше. В конце 1970 — начале 1980-х годов в Америке проживало как
минимум 200 мужчин-кенийцев, получавших университетские стипендии. Страна
начала систематический экспорт бегунов, желающих получить образование и
содержать свои семьи. |